За воспоминания огромное спасибо Фаддееву Михаилу Андреевичу
Международный альпинистский лагерь «Кавказ»
Успех работы Международного альпинистского лагеря «Памир» привел к организации Международного альпинистского лагеря «Кавказ» в Приэльбрусье. Если МАЛ «Памир» принимал иностранных альпинистов только в летний сезон (июль август), то в МАЛ «Кавказ», помимо летних, была предусмотрена и весенняя смена (в мае).
Основной базой МАЛ «Кавказ» служил один из отелей Баксанской долины: «Иткол», «Чегет», «Азау» (который уже давно разобран до фундамента). Интересных объектов для восхождений в этом районе Центрального Кавказа более чем достаточно. Многих иностранных гостей интересовал Эльбрус – высшая точка Европы, пятитысячник. В Альпах таких гор не водится!
В начале 1981 года Александр Митрофанович Павленко и я получили приглашение на работу тренерами-спасателями в МАЛ «Кавказ» на летний сезон. Конечно, это была очень интересная идея!
Основная фишка была в том, что мы с Александром, такие-сякие, КМСы, покорители семитысячников – а не разу не были на Эльбрусе! Как-то не сложилось… Наша альпинистская молодость прошла на Западном Кавказе. Затем мы выезжали в Северный Тянь-Шань (хребет Терскей-Алатоо), последние годы работали в Центральном Памире.
Работа в МАЛ «Кавказ» предусматривала не только восхождение на Эльбрус. Приезжих иностранных альпинистов интересовали самые разные горы Приэльбрусья со скальными и ледовыми стенам. Тренер-спасатель МАЛа должен быть готовым работать на любых маршрутах.
* * *
По этой причине мы с Александром решили улучшить свою скалолазную подготовку. Для этого мы выкроили в начале мая недельный отпуск и отправились в Крым. В том далёком прошлом с Крымом никак проблем не было. Самолет до Симферополя стоил дёшево. Далее на автобусе мы поехали до хорошо известного массива Кушка-Айя.
С тех пор мне там бывать не случалось, не знаю, какая там сейчас обстановка. А тогда этот прибрежный район считался погранзоной. Пограничники, как положено, охраняли морские рубежи нашей Родины. А туристов и скалолазов вылавливали лесники и милиция (полиции тогда не водилось). Это делалось просто. Стражи порядка обходили территорию под стальными массивами, обнаруживали палатки и хватали обитателей, как курей. Сгоняли в кучу, нещадно штрафовали, и выдворяли из района.
Второй карательный метод был более изощрённым. Дело в том, на всей территории этого урочища располагался только один источник питьевой воды (забетонированная стальная труба). Как ловко не лазай, а пить захочется. Поэтому лесник с парочкой ментов аккуратно подкарауливал жаждущих. А далее разводка по стандартной программе…
Первую опасность мы избегали шутя. Свою палатку поставили у самой воды (мы оба очень любим море!). А рано утром её быстро снимали и вместе со всем бивачным снаряжением запихивали в большой рюкзак, который прятали в расщелине между большими камнями.
Со второй напастью мы справлялись ещё проще. За водой мы ходили один раз в сутки, рано утром, когда все надзирающие органы ещё сладко спали. У нас были две 4-литровые канистры. Наполнив питьевой водой, мы их укладывали в свои штурмовые рюкзачки и лезли на стены.
Первый раз стены Кушка-Айя очень впечатляют. Повернёшь голову – море кажется прямо под тобой. По морю аж до самого горизонта движутся разные корабли.
Ежедневно в одно и тоже время под нами проходила «Комета» большой теплоход на подводных крыльях. А однажды на самом горизонте появился огромный корабль, по сравнению с которым остальные суда казались мелкими рыбацкими лодочками. Это была знаменитая «Россия» крупнейший теплоход Черноморского пассажирского флота.
"Комета" "Россия"
Преодолев стальные стены, мы оказывались на Яйле. Я впервые узнал, что бывают горы ответные с одной стороны и почти горизонтальные с другой.
В последний день нашего вояжа Александр повёз меня на экскурсию в Севастополь. Мы успели только обойти Малахов курган, увидеть знаменитую бухту, но я успел понять, что этот русский город нельзя отдавать никому.
Артиллерийская батарея на Малаховом кургане
В результате крымской поездки мы повысили свою скалолазную технику и усовершенствовали личное снаряжение.
* * *
Летом 1981 года основная база МАЛ «Кавказ» располагалась в отеле «Иткол». Нам с Сашей было многое удивительно. Ночевали мы в уютном 2-местном номере, а не в протекающей палатке. Мягкие кровати вместо потрёпаного спального мешка. Харчевались мы в зале ресторана. Кормили очень калорийно, на обед давали пиво, на ужине – бутыль сухого вина на двоих. Ясно, что такая благость длилась недолго… Надо было отрабатывать этот комфорт.
Отель «Иткол»
Для акклиматизации нас сначала послали на Ушбинское плато. Надо было провести разведку состояния Ушбинского ледопада, сделать заброску бензина (газовые горелки были в дефиците, мы мыкались по горам с бензиновыми примусами), пронаблюдать за спортивной командой, которая лезла по северному зеркалу Ушбы и т.д. Были бы люди, а работу начальники им найдут…
В МАЛ «Кавказ» имелся автобус ПАЗ, который перевозил клиентов и работников по Баксанской долине, что позволяло не шарахаться с рюкзаком по асфальту для потехи проезжающей публики. Груженый ПАЗ доезжал даже до альплагеря «Джан-Туган» в ущелье Адыл-Су.
Нас довезли до КСП «Шхельда». Дальше путь пешком через очаровательное урочище «Улыбка Шхельды» любимое место ночевок начинающих альпинистов. Но нам некогда было расслабляться. Повернув налево, мы по Шхельдинскому леднику, постепенно набирая высоту, добрались до Немецких ночёвок под Ужбинским ледопадом.
На следующее утро надо было подниматься по ледопаду на Ушбинское плато.
С нами решил пойти на плато лагерный доктор. Хороший человек, но с минимальным альпинистским опытом. Мы его пристегнули на скользящем карабине в середину связки, кратко объяснили, что надо делать и двинулись наверх по ледопаду.
Ушбинский ледопад.
Слева – стены пика Щуровского. Внизу на морене – Немецкие ночёвки.
Ушбинский ледопад всегда разорван глубокими трещинами. Проходить его и вверх, и вниз приходится причудливыми зигзагами. Некоторые трещины пересекают весь ледопад от скальной стены до противоположной. Приходится искать снежный мост или место для перепрыгивания. Мост – штука ненадежная, может рухнуть. Прыгать тоже рискованно, что я наглядно продемонстрировал.
Я шел первым в связке. Наткнулся на длинную трещину. Обход обнаружить не удалось, значит, придется прыгать. Трещина слишком широкая везде, но в одном месте на противоположной стороне есть уступчик… Правда, противоположный край трещины чуть повыше, но если посильнее оттолкнуться…
Трещину я перепрыгнул. Но тот уступчик мгновенно обломился под моей ногой и я с лязгом и грохотом повалился вниз.
Доктор ничего подобного никогда не видел и не был готов к такому повороту событий. Он выдал мне всю верёвку и я продолжал лететь вниз.
Напротив, Александр, не моргнув глазом, совершенно спокойно забил свой ледоруб по самую головку и плавно меня затормозил. До дна трещины, где можно было жестоко заклиниться, я не долетел.
Очень хорошо, что у меня на поясе висел жумар. С этим полезным устройством вылезание из трещины является стандартной операцией и занимает всего несколько минут. Дальнейший подъем по ледопаду на Ушбинское плато произошёл без происшествий.
Виды с плато в хорошую погоду потрясают до глубины души.
Схема Ушбинского Плато.
Красная линия – маршрут на пик Щуровского с Ушбинского плато.
Стеной стоит знаменитое «зеркало» Северной Ушбы. На стене были видны разноцветные крапинки. Это команда МАЛ совершала спортивное восхождение.
«Зеркало» Северной Ушбы.
На противоположном краю плато находится пик Щуровского – известная гора. Над Немецкими ночевками этот пик нависает крутыми стенами. Именно он занимает центральное место в знаменитом фильме Станислава Говорухина «Вертикаль». Но с Ушбинского плато этот пик представляется большим снежным сугробом. Более того, грозный Чатын тоже выглядит как снежный купол (вертикальный «ромб» располагается с другой стороны горы).
Ранним утром в прекрасную погоду мы с Александром без проблем прогулялись по жёсткому фирну на вершину пика Щуровского. Этот маршрут классифицирован как 2А, и то за счет подъёма по Ушбинскому ледопаду.
На следующий день мы вернулись на Немецкие ночевки. Второй раз по ледопаду мы двигались увереннее и спустились в кошках безаварийно.
Весь бензин мы оставили в заброске на Ушбинском плато, однако от жажды не погибли. Я набил кастрюлю снегом и натянул на неё свой чёрный свитер. Под жгучим горным солнцем через несколько минут в кастрюле образовалась вода.
* * *
Вылазка на Ушбинское плато являлась достаточной акклиматизацией перед восхождением на Эльбрус. Настал час поработать гидами. Дело для нас было новое.
В советском альпинизме гидов не было. Эта должность считалась буржуазной и недопустимой в социалистическом обществе.
В МАЛе «Памир» существовали две должности: тренер-консультант и тренер-спасатель. На первую должность зачислялись опытные высотники, на вторую – более молодые, но достаточно здоровые. Иностранным альпинистам (клиентам) предоставлялись возможность самим выбирать объект (гору) и маршрут. Начспас выдавал им имеющуюся информацию и рекомендовал (или не рекомендовал) выбранный маршрут. В случае положительной рекомендации тренер-консультант, прикреплённый к этой команде иностранцев, плотно общался с ними, отвечая подробно на все возникающие вопросы. Затем команда клиентов должна была двигаться самостоятельно.
Но в МАЛе «Кавказ» иногда приходилось сопровождать и даже водить клиентов, фактически выполняя работу гидов.
Нам поручили сопровождение группы 12-и альпинистов из Австрии, которые намеревались подняться на Восточную вершину Эльбруса. В базовом лагере австрийцы клиенты выглядели очень солидно, держали себя уверенно. Но наш небольшой опыт по МАЛ «Памир» подсказывал, что истинный уровень мастерства покажет только гора.
Автобус от отеля довёз нас до станции фуникулёра «Азау». Затем 2 очереди до станции «Мир». Ещё выше – креселка до пресловутого лагеря «Бочки». Далее тренируйся пешком.
По раскисающему снегу все дошли до «Приюта-11». Этот 3-этажный отель на высоте более 4000 м был построен в 1939 году. В нижнем этаже размещались склады и большая кухня. Второй этаж занимали каюты, в которые набивалось при необходимости до 8 человек. Верхний этаж предназначался для VIP-персон. В коридоре были расстелены ковровые дорожки. Все каюты 2-местные, с кроватями, матрасами, подушками. В конце коридора была оборудована небольшая опрятная кухонка.
К сожалению, в лихие 90-е отель сожгли дотла, по слухам в пьяном угаре.
В годы работы МАЛ «Кавказ» иностранных клиентов поселяли в VIP-этаже. Там же размещались работники (инструкторы, переводчики, врач).
«Приют одиннадцати». На заднем плане – Главный Кавказский хребет.
Мы с Александром разместили своих подопечных по каютам, удостоверились, что никто не потерялся и сами уснули сном младенца.
В 2 часа ночи мы вышли через верхний выход приюта. Один австриец сразу остался в приюте, объяснив это скверным самочувствием.
Сначала поднимались в темноте зигзагами в кошках по твёрдому фирну. Погода была ясная, сняли крупные звезды.
Потом начало светать. Прекрасная погода позволила наблюдать удивительное зрелище: тень Эльбрус в воздухе (см.фото). Наши клиенты восторгались и восклицали: «Fantastisch!»
Тень Эльбруса в воздухе
Потом из-за фирнового склона вырвался первый луч солнца. Внизу из моря облаков выглядывали вершины только самых высоких гор.
Первый луч Солнца
Мы продолжали подъём. Некоторые австрийские ребята оказались не готовы к высоте Эльбруса и, как у нас говорилось, «выклинивались». Мы таких отправляли парами обратно, вниз. В тот ясный день «Приют-11» был прекрасно виден и наши подопечные без риска могли туда самостоятельно вернуться. Кроме того, вверх и вниз дефилировали многочисленные группы горовосходителей.
Преодолели «косую полку» и выбралось в седловину только шестеро наших клиентов (ровно половина). У хижины мы дали отдых, сами слегка выдохнули.
В тот год старая хижина была ещё цела и не затянута льдом, но очень загрязнена внутри. Влезать туда совершенно не хотелось и мы отдохнули снаружи. Светило солнце, но холодный ветер не позволял снять пуховые куртки.
В седловине у хижины
Когда Александр встал и скомандовал дальнейший подъем, морально подломился руководитель австрийской группы и пошёл вниз. А зря! Труднейшая часть пути была уже преодолена. Подъём от седловины на Восточную вершину проходит по фирновому склону средней и равномерной крутизны.
Остальные пятеро австрийцев дошли до вершины. Они с удовольствием фотографировались у стальной пирамиды. Мы уж подумали (по неопытности), что главные трудности позади.
В седловину мы спустились благополучно. А потом погода стала портиться. И тут на спуске по «косой полке» нас накрыл сюрприз: один из клиентов заявил, что не может идти и лёг на снег. Видимо, все силы отдал подъёму. Делать нечего - пришлось нам и Сашей тащить бедолагу. Конечно, вниз – не вверх. Однако, парень оказался весьма упитанным и волочь его вдвоём было нелегко. А земляки не изъявляли желания участвовать в таске. Мы пытались привлечь австрийцев к работе маленькой хитростью: сами падали в снег, будто без сил. Тогда те тоже мгновенно падали, как деревянные. Спровоцировать австрийцев на работу не удалось.
Таким образом, темп нашего спуска сильно замедлился. И где-то выше скал Пастухов на нас упало вечернее облако. Все остальные альпинисты давно ушли вниз. Видимость сократилась до нескольких метров. Направление движения стало неопределённым. А это на Эльбрусе очень опасно. И справа, и слева от пути к Приюту зоны глубоких трещин подстерегают неудачливого путника. Каждый год Эльбрус собирает смертельную дань.
Мы с Александром сели и стали ждать просвета в облаках. Ждали довольно долго, стали роиться мрачные мысли. И уже после заката облако ушло вниз и мы обнаружили вдалеке и внизу «Приют-11». Тут уж мы потащили наш живой груз менее осторожно, но более шустро.
Этот длинный день всё-таки кончился благополучно. Мы убедились, что все наши подопечные живы, упакованы в своих каютах и сами завалились спать с чувством выполненного долга. Последняя мысль перед сном была: «А мы всё-таки сходили на Эльбрус!».
Следующий сюрприз ждал нас наутро. Мы вежливо поинтересовались здоровьем вчерашнего транспортируемого. А он с презрением ответил, что шёл сам, а мы совершенно ни при чём. Мы были потрясены до глубины души. Но впоследствии мы несколько раз сталкивались с такими же ситуациями…
* * *
Начальник спасательной части МАЛ «Кавказ» Лев Николаевич Добровольский полагал, что тренер-спасатель лагеря должен совершать спортивные восхождения, чтобы быть в форме. Мы этого хотели ещё больше.
После окончания эпопеи на Эльбрусе с негритятами Лев Добровольский выпустил нас на спортивное восхождение. Он предложил для нашей двойки Накру маршрут Абалакова 4б кат.сл., называемый «по островам».
Маршрут Абалакова на вершину Накра.
Слева – Донгуз-Орун
Мы подошли днём под потрясающую стену Донгуз-Оруна и заночевали на морене. С раннего утра (по обыкновению) двинулись к первому скальному острову. Лазание местами оказалось нелегким. В одном месте пришлось пройти неприятный траверс. Но Александр уверенно преодолевал любой скальный рельеф. Второй и третий скальные острова оказались легче. На вершину мы поднялись около полудня.
А вот спуск оказался муторным. Сначала мы уходили по типичному «троечному» гребню, потом пришлось перевалить ещё два гребня. На траву мы вышли уже в темноте. По дороге домой (в отель) надо было пересечь ручей. Утром мы переходи по камушкам. Вечером (после солнечного дня) ручей превратился в бурную речку. Александр высокого роста и с длинными ногами переправился благополучно. А пока я пробирался, подпираясь ледорубом, меня окатывало с головой. Но ночевали мы у себя в номере, за что и получили одобрение начальства.
Сравнив с другими хожеными мной маршрутами категории 4б, утверждаю, что Накра оказалась наиболее серьёзной. Говорят, что Абалаков ходил всегда интересные маршруты и категории не завышал.
* * *
После благополучного восхождения на Накру нам пришлось вновь погрязнуть в рутинной работе. Мы таскали грузы от станции «Мир» до «Приюта-11» (ратраков тогда у нас не было), мотались от приюта до перемычки и обратно, отслеживая, чтоб никто из иностранных клиентов не прыгнул в трещину.
Лишь через две недели Лев Добровольский смилостивился и благословил нас на Вольную Испанию по маршруту Субортовича 5Б категории сложности. Вышли командой в 4 человека: мы с Александром, Володя Савинкин из Москвы (высокий здоровый парень) и Владимир Медведев из Алматы (член команды знаменитого Бориса Студенина).
Подход к Вольной Испании от лагеря «Джан-Туган» идет сначала по сильно исхоженной тропе вдоль ледника Кашкаташ, затем по самому леднику. Мы поднялись до верхнего цирка и поставили палатку на более-менее плоской снежно-фирновой площадке. Переночевав, двинулись к стене по льду постепенно возрастающей крутизны. Переход с очень крутого льда на отвесную скалу был нелегким. Ледовые стенки перемежались со скальными. Пришлось то снимать, то надевать кошки, держась, как говориться, «на одних понтах».
Пик Вольная Испания.
Потом началась стена, на которой у моих друзей не было проблем. Я поднимался последним в четвёрке и чувствовал себя прекрасно. Но когда мы прошли примерно половину стены, с самого верха слетел камушек. Я об этом узнал, получив мощный удар по каске. Меня оглушил ужасный грохот. Первая мысль – это мой череп так разлетелся вдребезги. Вторая мысль – если я думаю, то, значит, мозги на месте. Потом почувствовал, что с темечка стекает кровь на лицо, но руки и ноги действуют. Тогда полез выше (не жить же на этом месте!).
Но когда я выбрался на полку к товарищам, то получилась грандиозная немая сцена (Гоголь отдыхает). Я сначала ничего не понял: все смотрят на меня и молчат. Потом Александр спросил меня дрожащим голосом (никогда у него такого не слышал не раньше, не позже): «Ты как себя чувствуешь?». Мне уже после объяснили, что в коже головы очень много кровеносных сосудов. Поэтому, когда я вылез на полку к друзьям, у меня лицо сплошь было покрыто засохшей кровью. А я бодро ответил: «Нормально». Следующий вопрос: «Дальше идти можешь?» Ответ: «Конечно».
Ясно, что обидно прерывать восхождение, на которое так трудно было вырваться и возвращаться с середины стены. Народ воспрял духом. Осмотр показал, что в каске пробита маленькая дырка, а в коже головы рана. Кость, похоже, цела. Тогда Володя Медведев вынул из кармана кусочек мумиё.
«Разжуй половину и залепи рану. Остальное съешь». Я так и сделал.
Мы пошли дальше, точнее выше. Проследовали мимо известного бивуака «Украина». Там не то, что ночевать, смотреть на него было противно. Маленький уступчик, на котором можно притулиться только в случае крайней необходимости. Александр и Владимир Савинкин, по очереди лидируя, уверенно проходили веревку за веревкой.
В результате за световой день мы прошли всю стену и вышли на крутой фирновый склон. Там раскрепили палатку, как смогли, и заночевали в полулежачем положении. Наутро поднялись на вершину и спустились по простому снежному склону к верховьям ледника Кашкаташ. Далее возвращение по пути подъема.
В отеле наш врач выстригал мне волосы вокруг раны и приговаривал: «Никогда не видел, чтоб рана так хорошо затягивалась за два дня». С тех пор я уверовал в целебные свойства мумиё. Прекрасное антивоспалительное свойство заживления ран и даже излечение ангины. Но покупали мы впоследствии мумиё только в Азии у профессиональных сборщиков, а не таблетки в аптеке.
* * *
Через неделю мы сумели той же командой сходить маршрут на Уллу-Кару по западной стене 5Б категории сложности. Уллу-Кара означает «большая черная». Эта гора оправдывает свое название.
Все прошло благополучно, только на спуске я получил камнем по ноге и потом три дня прихрамывал. Но это мелочи. Летний сезон работу в МАЛ «Кавказ» прошёл для нас с Александром весьма успешно. Мы стали подумывать: а не приехать ли на следующий год ещё и в майскую смену? Весной альпинизм в Приэльбрусье сопряжен с горнолыжным спортом, в котором Александр был большой специалист. Слова «ски-альпинизм» в русском языке ещё не было, а этот вид спорта уже был. Мы стали строить планы на будущее…
Александр Павленко в своей любимой пуховой куртке